С химией домна Герольдовна не дружила.

Ни в школе, ни в быту, ни в личной, так сказать, жизни. Впрочем, не дружила она и с некоторыми другими необходимыми в повседневной тусовке предметами, например, с мозгом и со здравым смыслом.
Угрюмо сморщив волосатую бородавку почти семьдесят лет бесстыдно торчащую на кончике крупного, покрытого чёрными точками носа, домна ваяла рецепт эликсира, излечивающего от костных наростов и всяких других пяточных шпор, коими она страдала давно и безнадежно.

Рецепт этот она вычитала в одном эротическом вестнике, дарующем страждущим очень здоровый образ жизни, а также лёгкий уход из неё, при соблюдении, естественно, точной рецептуры сокрушительной народной медицины. Высунув от усердия фиолетовый, покрытый испариной язык, она бездушно топила в ароматной уксусной эссенции продукцию отечественного тяжёлого машиностроения в виде вдоль разломанных чугунных лезвий "Нева". Железяки послушно погружались в вонючую кислую субстанцию, издавая напоследок жалобное звяканье о стеклянное дно своей могилки.
Утопив, таким образом, с десяток невинных бритвенных душ, домна опустила в прохладный целебный раствор пару сырых яиц, которым было суждено раствориться в вонючей жиже на молекулы, а вовсе не стать благородными птицами.
Устало вздохнув, отчего захлопнулась форточка в дальней комнате, домна Герольдовна плотно закрыла крышкой священный сосуд и поставила его в тёмное прохладное, недоступное для мышей место. Для хранения и созревания лечебного эля.
Прошло десять дней. Брага на лезвиях с яйцами активно отбродила и приобрела внезапно красивый мутно - коричневый цвет. Вечером этого счастливого дня домна в приподнятом настроении находилась. Она обильно смочила источающей зловоние "Живой Водой" два старых куска серой ветоши и, не отжимая, крепко-накрепко прикрутила мокрые тряпки к своим многострадальным мозолистым жёлтым пяткам.
Шмякая влажными повязками по неумытому полу, домна гордо прошествовала в спальню в твёрдой уверенности в исцелении и в завтрашнем дне. Линолеум смотрел ей в область копчика чернеющими, оплавленными, укоризненно дымящимися дырами - отпечатками её кислотных следов. Приземлившись жопой на нервно вскрикнувшую кровать, домна заботливо упаковала подошвы в застиранные полиэтиленовые пакеты, трижды перекрестила раззявленный в зевоте беззубый рот и, удовлетворённо хрюкнув, бухнулась затылком в подушку.
Первыми, не дождавшись криков утренних петухов, боя курантов и истерично - сволочной ненависти будильника, в три часа ночи проснулись пятки домны Герольдовны. Через мгновение, взорвав ночную тишину дребезжащим визгом вязнущей в сыром древесном стволе бензопилы, очнулась ото сна хозяйка потерпевших пяток.
Домна Герольдовна взлетела в позе лотоса над кроватью, подобно адепту трансцендентного сознания и любителя йогических полётов. На фоне белёсой, сопливо - мацерированной кожи пяток, раздуваясь от собственной значимости, лоснились пухлыми боками эпидермальные пузыри химических ожогов, угрожая при собственной кончине разнести в клочья половину города, ну, или в крайнем случае, спальню домны вместе со всем спальным содержимым и самой пяточной владычицей. Мутнея зрением, она с ужасом осознала перспективу избавления не только от "Шпор", но и от нижних конечностей в целом, примерно на уровне средней трети обеих голеней. Nick Vulf. Medstory_ex.